Ирина из хромой лошади. Смертельный фейерверк

"Хромая лошадь": история предательства May 21st, 2017

Ирина Пекарская - одна из самых тяжелых пострадавших в клубе "Хромая лошадь". 22-летняя Ирина пришла тогда в клуб вместе с мужем и отцом своих двоих детей, 49-летним Сергеем Колпаковым... Сергей потом рассказывал, что якобы вышел на улицу покурить за несколько секунд до пожара. Его Ирина нашлась только к утру — в МСЧ № 9 она числилась как неопознанная. Ее, как и многих других пострадавших, отправили в Москву. 45 дней она была подключена к аппарату искусственной вентиляции легких.

После трагедии супруги двух пострадавших девушек, Ирины Банниковой и Ирины Пекарской, били во все колокола: выступали по телевидению, раздавали интервью, клялись в вечной любви к своим полуживым женам, публиковали свои расчетные счета. Сердобольный народ не скупился, переводил внушительные суммы на счета пострадавших.

Но энтузиазм мужчин быстро угас. В итоге за одной пострадавшей, Ириной Банниковой стала ухаживать на дому мама. А Ирина Пекарская последние шесть лет в одиночестве лежит в неврологическом отделении Пермской краевой больницы.

Мама Пекарской, сама инвалид, едва передвигается по квартире, но воспитывает двоих детей Ирины. "Артур нынче заканчивает первый класс, а Саша — уже третий, — рассказывает женщина. — Алименты их отец, Сергей Колпаков, не платит, но я оформила опекунство над мальчиками, получаем около 20 тысяч рублей. Ребятки хорошие, учатся на четверки, ходят в бассейн. Знают, что мама сильно заболела, но все равно ждут, когда она вернется".

На страничке в соцсети у Ирины Пекарской до сих пор висит вот эта фотография мужа. Внизу девушка оставила надпись: «Мой Сережа». Но Сережа Колпаков со временем перестал заботиться о жене. Не навещал, не покупал даже самого необходимого для лежачего больного. Медсестрам приходилось брить Ире голову - не было шампуня. "У Ирины муж появляется крайне редко, мы уже забыли, как он выглядит, — прямо говорят врачи. — Появлялся только когда журналисты ему звонили".

Мама второй девушки, Тамара, говорит, что судьба Пекарской хуже, чем у ее дочери. "Судьба моей Иры по сравнению с жизнью Пекарской не кажется такой горестной. Все познается в сравнении. Да, от моей дочери тоже ушел муж. Но она находится в семье, рядом с ней близкие люди — я, моя вторая дочь, ее сын. А вот Пекарская осталась совсем одна. Ее лечили в Москве, в Питере, в Германии. К тому времени у ее мужа появились постоянные спонсоры. Но вот на что шли деньги? Когда мы в Перми подняли эту тему, мне стали звонить со всех регионов России. Выяснилось, что только в Москве на лечение Пекарской люди пожертвовали 500 тысяч евро. Помогало Сергею постоянно пермское губернское казачество — ежемесячно они переводили 30 тысяч рублей на сиделку. Однако сиделкам Колпаков не платил. Люди были в ужасе, когда открылась правда. Со мной связался некий бизнесмен Игорь из Москвы — на протяжении четырех лет ежемесячно он перечислял приличные суммы на лечение девушки. Он чуть ли не плакал: «Я так верил человеку».

Колпаков перестал оплачивать услуги сиделок, а медсестры отделения просто не в состоянии обеспечить Пекарской круглосуточный уход. Одна из сиделок Пекарской как-то пожаловалась, что Сергей Колпаков не выплатил ей зарплату. Позже другая поддержала ее. "Мы насчитали, что за все эти годы у Пекарской сменилось 23 сиделки, - говорит Тамара. - Я же со своей дочерью дважды в год лежу в больнице, где находится Ирина. Со многими сиделками знакома. И постоянно слышала от них: «Колпаков не выплачивает, мы больше ходить не будем».

Но даже от грамотного ухода за Пекарской теперь ничего не зависит. Время упущено. "У нее скрючены ноги, руки как бы вывернуты наизнанку. И челюсть будто ушла. Все эти годы она нуждалась в тщательном уходе. Колпаков показывал телевизионщикам тренажер Ирины, который ему прислали из Германии. Этот тренажер стоит у нее в палате. Но подходила ли к нему хоть раз Пекарская? Если бы Ира сразу стала заниматься на нем, то сегодня была бы в порядке — руки-ноги ее бы двигались. Когда Сергею задавали вопрос: «Как вы могли упустить жену?», — он выкручивался, говорил, что его оболгали, а с Ириной все в порядке. Но я же своими глазами видела Пекарскую. В последний раз у нее образовались даже пролежни на голове. Медсестры в больнице ею не занимались в силу объективных причин. Кто им будет доплачивать? Они ее на коляску не сажали, не переворачивали, за тренажер не сажали, о расслабляющем массаже и речи идти не могло. Она никому не нужна".

"Пекарская несколько лет лежит в пермской больнице. Занимает огромную палату — это было желание Колпакова. Там мест в отделении неврологии не хватает. Больничного лечения Ирина не получает. Она просто там лежит. Сильно кричит от боли. Никого рядом с ней нет. Персонал клиники поднял вопрос, что Ирину надо переводить в специализированный интернат для инвалидов или реабилитационный центр. Так Колпаков отправил письмо президенту, что пострадавшую хотят выгнать из больницы. Из Администрации Президента пришел ответ — Пекарскую оставить. Вот так Колпаков заботится о жене. Крем и влажные салфетки сам медперсонал ей за личные деньги покупает. Посторонние думают о ней больше, чем он. Когда Сергею предложили перевести Ирину в реабилитационный центр, он категорически отказался, не потому ли, что тогда вся пенсия Пекарской перейдет центру? А так Колпаков получает эти деньги. На детей Пекарской, которые живут у больной тещи, Сергей тоже денег не выделял. А ведь на детей Пекарской существовал отдельный расчетный счет, куда тоже капали приличные суммы. Маму Пекарской разбил инсульт, но она все соображает, передвигается. Я ее просила забрать дочь домой, чтобы Ира чувствовала материнское тепло, общение, предлагала нанять сиделку, но женщина отказалась: «Нет, я не смогу».

Пару лет назад Колпаков развил очередную бурную деятельность — решил открыть в сгоревшем здании реабилитационный центр. Сделал громкое заявление: «В первую очередь там будут лечиться пострадавшие в «Хромой лошади». И желающие уже есть. Вот только денег осталось собрать на ремонт здания и оборудование». И снова посыпались в копилку Колпакова деньги. Но центр по сей день не открыт.

"Семьи погибших-пострадавших в «Хромой лошади» до сих пор общаются между собой. Конечно, как сложилась жизнь Колпакова, тоже все в курсе, — говорит Тамара Оборина. — У него родился ребенок. Мать ребенка — молодая девушка. Официально не расписаны. От предыдущих браков у него двое взрослых детей. С Пекарской они родили еще двоих. Недавно Сергей купил новую машину, шикарный джип. Когда его спросили, откуда деньги на такой автомобиль, он ответил: «натаксовал». Почему же на Ирину не мог «натаксовать»?

Но недавняя статья об Ирине потрясла пермяков. За три дня Ирине собрали столько медикаментов, шампуней и пеленок, что хватит не на один год. А из Правительства РФ спустили в Пермь распоряжение срочно разобраться с ситуацией. Органы опеки рассматривают заявление о лишении опекунства ее гражданского мужа 56-летнего Сергея Колпакова. Есть факты, что он не исполнял свои обязательства как опекун, при этом получая все предназначенные Пекарской выплаты.

Сам Колпаков делает сейчас все, чтобы остаться опекуном. Он держит у себя паспорт, страховой полис, медицинские карты и другие документы жены. Более того, он тайком забрал у родственников Ирины документы на ее квартиру, доставшуюся в наследство от отца, и пытался ее продать. Только через суд мать женщины добилась запрета на сделку.

Сейчас Ирину перевели в больницу в Березники. Девушка хорошо реагирует на окружающих. "У нее сознание младенца, - объясняют врачи. - Ирина не понимает, что вы ей говорите. Она смеется, когда слышит, что смеетесь вы. Радуется, когда видит знакомое лицо. Ей просто необходимо общение, но очень важно, чтобы рядом с ней постоянно находился один человек, к которому она привыкнет и будет чувствовать себя спокойно. Конечно, желательно, чтобы сиделка была с Ириной круглосуточно".

Пока супруг Ирины Пекарской снова становится отцом и покупает новый автомобиль, его жена умирает в пермской больнице

История предательства стара как мир. А любовь и предательство зачастую шагают рука об руку. Такова жизнь... То мы предаемся любви, то любовь предает нас...

Иногда думается, почему же не существует теста на любовь?

Ирина Пекарская. 27 лет. После пожара в пермском клубе «Хромая лошадь» в декабре 2009 года, где погибли 156 человек, девушка впала в кому. Она до сих пор еще жива. Только передвигаться не может. Не разговаривает. И очень хочется надеяться, что не понимает, какие события разворачиваются вокруг нее.

На момент трагедии Пекарская была замужем. Родила двоих детей.

А ведь не было бы в ее жизни Сережи, не отправилась бы Ирина в «Хромую лошадь». Не было бы ночного клуба — не лежала бы сейчас прикованная к больничной койке. Не было бы койки — мы бы никогда не узнали, каких масштабов может достигнуть человеческая подлость.

Ирина Банникова и Ирина Пекарская прикованы к инвалидным креслам больше пяти лет. Из вегетативного состояния девушки перешли в малое сознание — научились реагировать на окружающих.

До пожара они не были знакомы. В «Хромой лошади» оказались по разные стороны барной стойки. Банникова работала барменшей в клубе, Пекарская заглянула в клуб на вечеринку друзей.

Красивые молодые девушки к тому времени крепко стояли на ногах. У обеих были счастливые семьи — мужья, дети.

После трагедии супруги Банниковой и Пекарской били во все колокола: выступали по телевидению, раздавали интервью, клялись в вечной любви к своим полуживым женам, публиковали расчетные счета. Сердобольный народ не скупился, переводил внушительные суммы на счета пострадавших.

Прилично перепало Пекарской. После трагедии мы общались с ее мужем Сергеем. Он буквально бил себя в грудь: «Добьюсь, чтобы Ирина встала на ноги. И лечить ее будут лучшие врачи. Не позволю выкинуть ее на улицу». Получается, сдержал лишь последнее обещание.

Ирина Пекарская до сих пор находится в областной пермской больнице. Вот уже несколько лет. Обездвиженная женщина один на один со своей бедой. Сегодня она не нужна никому — ни мужу, ни матери, ни брату, ни подругам.

Вторая пострадавшая, Ирина Банникова, получает лечение на дому. Ухаживает за ней мама. Срок годности супружеской преданности в семье Банниковой истек через два года после трагедии.

Сергея Колпакова, который после трагедии не отходил от кровати Ирины Пекарской, знает вся Пермь. Вот что рассказывал нам мужчина через полгода после трагедии.

— Я потратил все накопленные сбережения за 4 с лишним месяца, пока жена находилась в столичной клинике. У меня не осталось ничего. Бизнес рухнул. Как жить дальше? На что лечить супругу? Чем кормить детей? Мне неоткуда взять деньги, — жаловался Колпаков. — После пожара Иру перевезли на лечение в Москву. Но вскоре доктор заявил: «Ей нет смысла оставаться у нас. Забирайте, иначе выбросим на улицу. Лечите сами». Врачи держали пациентку до тех пор, пока получали федеральные деньги. А потом моя супруга оказалась никому не нужна… В больнице Иру вывели из комы, а потом бросили. В последний месяц на нее было всем наплевать. После выхода из комы ей долго ставили диагноз вегетативного состояния — это когда человек не может обходиться без аппаратов, поддерживающих жизнь: искусственная вентиляция легких, искусственное вскармливание. Но Ирине не делали нужных обследований. Я понимал: надо искать другую больницу. Институт мозга человека в Санкт-Петербурге согласился принять Ирину на лечение. Но речь о бесплатной госпитализации уже не шла. За это время я практически лишился бизнеса — ведь все время провожу в больнице, потом возвращаюсь домой к детям. Младшему сейчас 10 месяцев. Старшему — 2,5 года. Их даже не на кого оставить. Поначалу помогала теща, но недавно женщину разбил инсульт. Теперь за ней тоже требуется уход. Пока еще материально помогают друзья, соседи соглашаются посидеть с детьми. Когда мы перевозили Иру в питерскую клинику, врачи были шокированы — как московские доктора запустили пациентку. На ее спине и ягодицах образовались пролежни до костей, которые тщательно заматывали бинтами, причем новые «лепили» на старые. Оказывается, за супругой не было ни малейшего ухода, ее даже переворачивать было некому. Иру еще и кормили недостаточно, что привело к истощению. Она никого не узнает. Состояние жены ухудшилось. Ее заново восстанавливают. Раньше у нее хоть руки и ноги разгибались, а сейчас она замерла в позе эмбриона. Волосы Ирине пришлось обрить наголо, вся голова была в струпьях. В Питере ее наконец-то впервые за много месяцев помыли, смазали кремами, постригли, а до этого кожа была сухая, в коросте от грязи.

Ирина Пекарская до пожара...

…и после

По словам Колпакова, лечение жены в Институте мозга обходилось ему 300 тысяч рублей в месяц. Медсестрам Сергей доплачивал по 3 тысячи рублей в сутки.

— 400 тысяч рублей, которые выделило государство, я потратил на детей, перелеты, гостиницу. В данный момент живу за счет друзей, получаю какие-то крохи от прежнего бизнеса. Я отправил запрос в Германию, где, возможно, Иру поднимут на ноги. Получил счет — 120 тысяч евро за лечение и 33 тысячи евро будет стоить транспортировка Ирины в Германию. Самому мне не поднять этой суммы…

Деньги на Германию Сергей тогда собрал. Ирину там подлечили. А потом Пекарскую вернули обратно, в Пермь. На том страдания Колпакова закончились.

И началась другая история, о которой нам поведала Тамара Оборина, мать пострадавшей в пожаре Ирины Банниковой.

«Колпаков упустил свою жену. Она больше никогда не пойдет на поправку»

— ...Только закончила доченьку кормить, она без помощи никак, — начала беседу Тамара Оборина. — От моей Иры уже три года как муж ушел. Не выдержал... Да я не против. Он молодой парень. Ему надо дальше жить. Семью создавать...

Тамара, кажется, не держит зла на бывшего зятя. Или переболело?

— Но судьба моей Иры по сравнению с жизнью Пекарской не кажется такой горестной. Все познается в сравнении. Моя дочка находится в семье, рядом с ней близкие люди — я, моя вторая дочь, ее сын. А вот Пекарская осталась совсем одна, — продолжает собеседница. — Я хорошо помню, как после пожара мою Иру транспортировали в Питер в Институт мозга. Туда же позже перевели и Пекарскую. Полгода мы там лежали. Жили с Сергеем в одном общежитии. Я видела, он часто под утро пьяным возвращался. Думаю, не до супруги ему было уже тогда. А деньги тем не менее исправно перечисляли.

Человеческая жалость не знала границ. Люди долгие годы переводили огромные суммы на счета, опубликованные Колпаковым.

— Пекарскую лечили в Москве, в Питере, в Германии. К тому времени появились постоянные спонсоры. Но вот на что шли деньги? Когда мы в Перми подняли эту тему, мне стали звонить со всех регионов России. Выяснилось, что только в Москве на лечение Пекарской люди пожертвовали 500 тысяч евро. Помогало Сергею постоянно пермское губернское казачество — ежемесячно они переводили 30 тысяч рублей на сиделку. Однако сиделкам Колпаков не платил. Люди были в ужасе, когда открылась правда. Со мной связался некий бизнесмен Игорь из Москвы — на протяжении четырех лет ежемесячно он перечислял приличные суммы на лечение девушки. Он чуть ли не плакал: «Я так верил человеку».

Одна из сиделок Пекарской как-то пожаловалась, что Сергей не выплатил ей зарплату. Позже другая поддержала ее.

— Мы насчитали, что за все эти годы у Пекарской сменилось 23 сиделки. Я же со своей дочерью дважды в год лежу в больнице, где находится Ирина. Со многими сиделками знакома. И постоянно слышала от них: «Колпаков не выплачивает, мы больше ходить не будем, — добавляет Оборина. — Два месяца назад я сама нашла сиделку, езжу теперь в больницу, проверяю, чтобы за Ирой был должный уход».

Но от новой сиделки и от грамотного ухода за Пекарской теперь ничего не зависит. Время упущено. С каждым днем Ирина чахнет на глазах.

— У нее скрючены ноги, руки как бы вывернуты наизнанку. И челюсть будто ушла. Все эти годы она нуждалась в тщательном уходе. Я когда зашла к ней в палату, обнаружила, что шкаф забит новыми ортезами. Их даже не распаковывали. А на таких больных ортезы надо постоянно надевать — на руки, на ноги, чтобы конечности не закостенели. Пекарской они не надевались. Колпаков показывал телевизионщикам тренажер Ирины, который ему прислали из Германии. Этот тренажер стоит у нее в палате. Но подходила ли к нему хоть раз Пекарская? Если бы Ира сразу стала заниматься на нем, то сегодня была бы в порядке — руки-ноги ее бы двигались. Когда Сергею задавали вопрос: «Как вы могли упустить жену?», — он выкручивался, говорил, что его оболгали, а с Ириной все в порядке. Но я же своими глазами видела Пекарскую. В последний раз у нее образовались даже пролежни на голове. Медсестры в больнице ею не занимались в силу объективных причин. Кто им будет доплачивать? Они ее на коляску не сажали, не переворачивали, за тренажер не сажали, о расслабляющем массаже и речи идти не могло. Скоро в больнице комиссия соберется по этому вопросу. Будут решать, что дальше делать с Ириной. Держать ее в клинике нет смысла. А больше она никому не нужна.

Единственное, что добился Колпаков, это выбить 4-местную палату для супруги.

— Это трагедия для больницы, — продолжает Оборина. — 4 года Пекарская лежит в этой больнице. Занимает огромную палату — это было желание Колпакова. Там мест в отделении неврологии не хватает. Больничного лечения Ирина не получает. Она просто там лежит. Сильно кричит от боли. Никого рядом с ней нет. Персонал клиники поднял вопрос, что Ирину надо переводить в интернат для инвалидов или реабилитационный центр. Так Колпаков отправил письмо президенту, что пострадавшую хотят выгнать из больницы. Из Администрации Президента пришел ответ — Пекарскую оставить. Вот так Колпаков заботится о жене. Его там как-то два месяца не было, по словам одной из сиделок. Крем и влажные салфетки мы сами покупаем. Посторонние думают о ней больше, чем он. Когда Сергею предложили перевести Ирину в реабилитационный центр, он категорически отказался, не потому ли, что тогда вся пенсия Пекарской перейдет центру? А так Колпаков получает эти деньги. Хотя сумма там смешная — 11 700 рублей.

«От Пекарской отказались муж, брат и родная мать»

По словам Тамары Обориной, пока Колпаков собирал деньги на лечение, за его малолетними детьми следили мать Пекарской и брат. Жили они в Березниках, что в 200 км от Перми.

— Когда началась волна народного гнева, Сергей забрал детей. До этого навещал их редко. Брат Пекарской рассказывал, что он выдавал по 500 рублей в месяц на ребятишек. Иногда по полгода от него никаких денег не видели. А ведь на детей Пекарской существовал отдельный расчетный счет, куда тоже капали приличные суммы.

— Мама, брат навещают Ирину?

— Никто из них не навещает. Маму Пекарской разбил инсульт, но она все соображает, передвигается. Я ее просила забрать дочь домой, чтобы Ира чувствовала материнское тепло, общение, предлагала нанять сиделку, но женщина отказалась наотрез: «Нет, я не смогу». В больницу она тоже не приезжает, ссылается на дальность расстояния. Брату тоже не до сестры. И общаться они со всеми перестали. Может, Колпаков запретил им?

Срок годности супружеской преданности в семье Банниковой истек через два года после трагедии.

Но центр по сей день не открыт.

— На строительство центра Сергею выдавали много денег из бюджета города. Из Германии прислали дорогостоящую аппаратуру. Все это простаивает уже 4 года, — говорит Оборина. — Я бы ни за что не отвела туда свою дочку. Я долго плакала, когда узнала, что собираются строить на месте «Хромой лошади». Вышла на губернатора с просьбой отменить решение такого строительства. Вроде меня послушали... Посмотрим...

Тамара Оборина с дочерью Ириной Банниковой.

Сам Сергей Колпаков живет в Перми. О его «нелегкой доле» ведает вся Пермь.

— Семьи погибших-пострадавших в «Хромой лошади» до сих пор общаются между собой. Конечно, как сложилась жизнь Колпакова, тоже все в курсе, — говорит Оборина. — Например, месяцев пять назад у него родился ребенок. Мать ребенка — молодая девушка. Официально не расписаны. От предыдущих браков у него двое взрослых детей. С Пекарской они родили еще двоих. Недавно Сергей купил новую машину, шикарный джип. Когда его спросили, откуда деньги на такой автомобиль, он ответил: «натаксовал». Почему же на Ирину не мог «натаксовать»?

Недавно прошла информация, что Сергей Колпаков стал гендиректором трех крупных предприятий — торгового центра «Чкаловский-Закамск», ООО «Торговый ряд» и «Инвестиционные проекты», которые принадлежат главному фигуранту дела о пожаре в «Хромой лошади» Анатолию Заку. По странному стечению обстоятельств именно ему главный фигурант громкого дела доверил свои активы.

— О том, что Колпаков связан с Заком, мы узнали не так давно. Он долгое время скрывал этот факт, — вздыхает собеседница.

— Имущество Зака арестовано, что-то продано, деньги до пострадавших дошли?

— Мы знаем, что распродано имущества много и давно, на 3-4 миллиона рублей. Но денег мы до сих пор никаких не видели. Нам говорили, что по 20-30 тысяч рублей на семью должны были выделить. Когда узнали, что предприятиями Зака теперь владеет Колпаков, поняли, теперь подавно никаких выплат не дождемся. До приговора суда нам помогала осужденная Ефремова, исполнительный директор сгоревшего заведения, выплачивала ежемесячно по 10-15 тысяч рублей. Когда ее посадили, деньги поступать нам перестали.

Недавно Тамара Оборина познакомила свою дочь Ирину Банникову с Ириной Пекарской.

Друг друга девушки впервые увидели в больнице. Две Ирины. Обе в инвалидных креслах. Обеих оставили мужья...

Когда их взгляды встретились, девушки в унисон заплакали.

P.S. Сергей Колпаков отказался от общения с прессой. Мать и брат Ирины Пекарской также не пожелали комментировать ситуацию.

Когда мальчики вошли в палату к Иринке, она повернула голову в их сторону и тихо заплакала, - рассказывает мама пострадавшей в «Хромой лошади» Ирины Пекарской. – Они не виделись больше семи лет. Пожар в «Хромой лошади», напомним, случился почти девять лет назад, 5 декабря 2009 года. Тогда погибли 156 человек, десятки остались инвалидами, в том числе - Ирина. Мы не раз рассказывали ее историю. 22-летняя девушка пришла в «Лошадь» вместе с гражданским мужем Сергеем Колпаковым. Когда начался пожар, мужчина курил на улице и не пострадал, а Ира получила тяжелое токсическое поражение мозга. Неравнодушные пермяки собрали деньги, чтобы отправить девушку в Германию, но, к сожалению, поставить молодую маму двух детей на ноги врачи так и не смогли. Шесть лет прикованная к постели девушка провела в неврологии пермской краевой больницы. Сначала за ней ухаживал муж, но со временем стал в ее палате нечастым гостем. Хотя все деньги Ирины – пенсию по инвалидности, выплаты от виновников, спонсорские средства - как ее опекун забирал себе. Куда тратил - никто не знает. Ирину в больнице брили наголо, потому что у нее не было даже шампуня. После публикаций в «Комсомолке» неравнодушные пермяки принесли пострадавшей несколько мешков с шампунями, пеленками и мазями от пролежней. А чиновники перевели Ирину в Березники, где живут ее мама, брат и дети. В паллиативном отделении городской березниковской больницы Ирина Пекарская провела уже полтора года. - Врачи сначала пытались делать ей массаж, лечебную физкультуру, чтобы разминать руки и ноги, но, к сожалению, все мышцы атрофировались, время для реабилитации упущено, - говорит мама Ирины Галина Васильевна. – Хотя в целом организм дочери здоров, все органы в порядке. Мама Ирины сама инвалид, не выходит из дома. Дети Ирины живут с ней. Чаше всего девушку навещает ее брат Сергей со своей женой, а на днях он впервые привел к сестре ее сыновей. Мальчики не видели свою маму больше семи лет. После трагедии психологи говорили, что пока дети маленькие, лучше им помнить маму здоровой. - Ребята уже взрослые, Сашке 11 лет, Артуру - 9, - говорит их бабушка. - Правда, в палате Саша так испугался, что не подошел к кровати Ирины, стоял в сторонке. Ему надо время привыкнуть. А вот Артур взял маму за руку и начал спрашивать: «Мамочка, как у тебя дела? Как ты живешь? Почему у тебя такие тоненькие ножки?» И тут же нажаловался на Сашку, что тот все время с ним дерется. В ответ Ирина плакала и как будто что-то хотела сказать сыну. - Для мальчиков встреча с мамой была настоящим потрясением, - продолжает Галина Васильевна. - Артур долго думал, а потом сказал, что вырастет, станет врачом и вылечит свою маму.

Всё-таки люди -- говно, а не существа. Ведь как у нас принято? Случится что-то ужасное -- мы поохаем, поахаем, повозмущаемся, поистерим -- и тут же забудем. Скорбим и негодуем в соцсетях, пока ждём, когда официант еду принесёт.

Помните пожар в пермском клубе «Хромая лошадь»? Вот и я почти забыла: дано это было, в далёком 2009.

А родные пострадавших помнят. Каждый день помнят. Сами пострадавшие не помнят: надышавшись дымом, они получили тяжёлые головного мозга и теперь живут с сознанием грудных детей.

Не могут ходить, никого не узнают. Даже ложку держать в руках не могут. Реагируют исключительно на боль, как младенцы. Могут заплакать, закричать. В общем-то, всё.

Была взрослая дочь, подарившая матери внуков, стала грудным ребёнком, за которым требуется круглосуточный уход.

Вот как выглядела женщина на фото выше до того, как отравилась угарным газом.

 Фото: Соцсети

Ирина, получившая повреждения мозга токсичными веществами, -- не единственная такая среди пострадавших.

Вот ещё одна: мама двух мальчиков. Надежды на выздоровление нет. Нужен уход.

Фото: Комсомольская правда в Перми - КП

Она же -- до трагедии:

Фото: Соцсети

Ребятишки потеряли матерей. Матери потеряли дочерей.

Некоторые матери потеряли всех своих детей. Наталья Заморина похоронила и сына, и дочь, и сноху: отмечали день рожденья в клубе. Не выжил никто.

Фото: Комсомольская правда

А, между тем, виновные в пожаре выходят на свободу. Сидели даже не в колониях строго режима, а в колониях-поселениях.

Коммерческий директор «Хромой лошади» -- уже дома. Пострадавшим не выплатил ни копейки.

Фото: Комсомольская правда

Наталья Прокопьева -- инспектор, отвечавшая за пожарную безопасность здания, -- провела за решёткой 4 месяца и вышла на свободу, попав под амнистию в связи с 20-летием принятия Конституции РФ. Компенсацию пострадавшим за неё выплатило государство. Из наших в вами налогов, разумеется.

По амнистии вышли на свободу пожарный инспектор Дмитрий Росляков, пиротехник Игорь Дербенев, исполнительный директор «Хромой лошади» Светлана Ефремова. Все они попали под амнистию в связи с 70-летием Победы.

Светлана Ефремова Фото: Ридус

Видимо, по мнению тех, кто устроил такую амнистию, наши деды умирали на полях боя за то, чтобы преступники, виновные в гибели 156 человек, вышли на свободу.

В результате пожара 15 детей остались полными сиротами, 44 потеряли одного из родителей. Тяжкий вред здоровью получили 64 человека.

Некоторые виновные в пожаре, чтобы не платить деньги пострадавшим, спешно развелись с жёнами, переоформив на них имущество. Теперь они выходят на свободу. Официально денег у них нет. По факту это очень состоятельные люди.

Я сейчас обращаюсь к тем, кто высоко сидит и далеко глядит. Я знаю, что вы меня читаете. Помогите, пожалуйста.

Год назад в ночном кафе "Хромая лошадь" погибли 156 человек.

Пятого декабря Пермь отметит печальную годовщину. В этот день в 2009 году беда коснулась тысяч пермяков. У многих в огненном кошмаре "Хромой лошади" погибли или пострадали родственники, друзья, знакомые.

Сейчас большинство тех, кто выжил в страшную ночь, проходит длительные курсы лечения и реабилитации. У Светланы Чазовой в "Хромой лошади" пострадала дочь. Девушка сильно обгорела - у нее нет волос, ушных раковин, полностью и частично ампутированы несколько пальцев на левой руке. Из-за ожоговых рубцов на коже пальцы и суставы плохо сгибаются. Она пролежала в петербургской клинике около четырех месяцев. Все это время Светлана была рядом с ней. Отношение жителей Петербурга, местных чиновников и докторов к пострадавшим пермякам было самое благожелательное. Родственникам, прибывшим в город на Неве, оплатили жилье, питание. Волонтеры помогали буквально во всем.

Как бы мы ни ругали нашу страну, все-таки люди у нас очень хорошие и добрые, - говорит Светлана Чазова. - К нам приезжал наш губернатор Олег Чиркунов. С каждым пермяком встретился. Очень быстро помог открыть счета в петербургских банках, чтобы мы смогли без проволочек получить пособие. Решал очень оперативно все наши проблемы.

Когда возникла нужда в переливании крови ее дочери - у Светланы Чазовой одна с ней группа, - мать предложила свой биоматериал. Но доктор, как вспоминает Чазова, отказал ей по двум причинам. Во-первых, у нее нет петербургской регистрации, а во-вторых, и без нее доноров хватает.

Сейчас снова собираемся ехать в Санкт-Петербург, - говорит Светлана Чазова. - Должны сделать дочке операции по восстановлению трудоспособности, чтобы руки шевелились.
Они уже прошли курс реабилитации в Сочи, как и другие пострадавшие, сейчас собираются в Усть-Качку. Только одно тревожит Светлану. После того, как дочери, инвалиду первой группы, врачи восстановят трудоспособность, возникнет необходимость в косметических операциях. Надо реконструировать пальцы на руке, ушные раковины. А чтобы восстановить только одно ухо, требуется около полутора миллионов рублей.

Нам, правда, помощи в этом не обещали, - говорит Светлана. - Но мы и не жалуемся, справимся как-нибудь. Мой ребенок жив, и это хорошо.

Кипящий полистирол

У Натальи Безе год назад в "Хромую лошадь" отправились две дочери. Ирина погибла, а младшая, Марина, чудом осталась жива. Во время пожара она лежала на полу, под капающим с потолка кипящим полистиролом. Оказались сильно обожжены правая часть тела, руки и лицо. По мнению Натальи Безе, сейчас у нее с дочерью две проблемы. Во-первых, это лекарства. Они очень дорогие. 15-граммовый тюбик "Кело-кота", помогающий при лечении ожогов, стоит не меньше полутора тысяч рублей. Но его и в продаже нет. Сейчас родственники привозят лекарство из-за границы. Помогают и спонсоры. Недавно из Москвы прислали несколько тюбиков "Дерматикса". Наталья не знает даже, сколько стоит это лекарство. Ей известно, что оно очень дорогое и в России его нет в аптеках. Спонсор приобрел его за границей и, побоявшись, что его могут потерять на почте, отправил "Дерматикс" со знакомым на самолете.

Кроме ожогов, приходится лечить и другие болезни. От попадания в организм ядовитых газов, выделенных горящей обшивкой в клубе "Хромая лошадь", у людей возникли язвы желудка, пневмония, бронхит, заражение крови и даже потеря памяти. На лечение всех этих заболеваний требуются лекарства.

Наталья Безе получила различные пособия, но практически все они ушли на погашение банковских ссуд. Незадолго до пожара они с мужем купили своим дочерям квартиры в кредит, и деньги пришлось потратить на их погашение.

Нам очень все помогали, - говорит Наталья. - Например, когда Марина лежала в московской больнице, ей была необходима специальная белковая диета. Люди, совершенно мне незнакомые, заказывали в ресторанах необходимые блюда из мяса и рыбы и приносили их в больницу. Много было и безымянных помощников. Они сами готовили нужную еду, покупали фрукты, творог, зубные щетки, тапочки. Люди очень помогли. За счет спонсоров было изготовлено компрессионное белье не только для дочери, но и для всех пострадавших, причем по индивидуальным меркам.
Дочь Натальи прошла курс лечения в сочинской здравнице. И снова туда собирается. Все поездки оплачены.

Очень волнуют Наталью Безе предстоящие пластические операции. Она опасается, что врачи восстановят трудоспособность дочери, а рубцы на коже останутся. К тому же противоожоговые лекарства, которыми они сейчас пользуются, относятся к разряду косметических средств. Поэтому их приходится покупать за свой счет.

Хотелось бы, чтобы к каждому пострадавшему в "Хромой лошади" был индивидуальный подход, - считает Наталья Безе. - Надо программы реабилитации для каждого, и медицинские, и психологические. Например, мою дочь уже два раза вызывали на суд. А она не хочет идти. От воспоминаний ей становится тяжело.

Пять миллионов от спонсора

28-летний Владимир сильно обгорел в ту трагическую ночь. Сейчас все его лицо и тело "украшены" заплатами пересаженной кожи. На руках - специальные компрессионные перчатки. До сих пор необходимы процедуры восстановления.

Я работаю на прежнем месте, - сказал Владимир. - У меня все нормально, пожаловаться не на что. Чиновники, доктора и просто люди относятся с пониманием к моим проблемам и во всем помогают.
Он также пролечился в сочинском санатории, сейчас собирается ехать в Нижний Новгород для восстановления функций пальцев и рук, обгоревших пятого декабря.

Но не всегда пострадавшим помогает отечественная медицина. Две девушки до сих пор находятся в коматозном состоянии. Родственники одной из них, 22-летней Ирины Пекарской, смогли отыскать спонсоров и на собранные деньги отправили ее на лечение в Германию. Два месяца немецкие специалисты лечили у девушки пролежни, образовавшиеся во время пребывания в московской больнице. Сейчас состояние Ирины улучшилось, она начала реагировать на людей, самостоятельно кушать. Но такое лечение обошлось в пять миллионов рублей. Впереди - многомесячная реабилитация.

Подкова у клуба

Пермские власти решили установить памятный знак на месте трагедии. На это из городского бюджета выделен один миллион рублей. Уже готов проект. Памятный знак планируют установить у входа в бывшее ночное кафе "Хромая лошадь". Он представляет собой четырехугольную колонну из коричневого гранита. В самом помещении, которое муниципальные власти хотят получить от министерства обороны России, планируют организовать центр по безопасности жизнедеятельности. Там же будет комната памяти с именами всех погибших от огня. Однако этот проект вызвал резкое неприятие со стороны родственников погибших.

У меня там погиб муж, - заявила одна из женщин. - Я хочу туда ходить. Может, днем приду, может - ночью, а кто меня в комнату
пустит?

Предложений по увековечению памяти погибших много. Предлагается в том числе установить стелу в сквере Уральских Добровольцев. Уложить на мостовой большую металлическую подкову, куда можно было бы нести цветы. Но к единому знаменателю власти и пострадавшие пока не пришли.

Факты

♦ При пожаре в "Хромой лошади" погибли 156 человек.
♦ Признаны потерпевшими по уголовному делу - 406 человек.
♦ Остались сиротами - 146 детей, 9 детей потеряли обоих родителей.
♦ Уголовное дело о пожаре содержит 139 томов.
♦ По уголовному делу проходят девять обвиняемых, шесть из них арестованы.
♦ Потерпевшие и их представители предъявили иски о возмещении морального и материального вреда на сумму более 4 миллиардов рублей.
♦ Сумма добровольных пожертвований составила 22079132 рубля 23 копейки, из них 3457561 рубль 16 копеек предназначены для выплат только детям.
♦ Каждая пострадавшая семья получила по 78561 рублю 48 копеек.
♦ Каждый ребенок получил по 21609 рублей, круглые сироты - по 43219 рублей.
♦ Родственникам погибших из федерального бюджета выплачено по 400000 рублей, из регионального - по 100000 рублей.
♦ Пострадавшие получили из федерального бюджета по 300000 рублей, из регионального - по 100000 рублей. Сейчас все деньги людям уже выплачены.

На заметку

В ночь с 4 на 5 декабря, в 0.30, около бывшего помещения "Хромой лошади" начнется поминальная панихида. По домам людей развезут дежурные автобусы в отдаленные районы - Мотовилиху, Парковый, Закамск.

Во все храмы Пермского края разослан циркуляр о проведении молитв, - сообщил священник Константин, представитель Пермской епархии. - На Северном кладбище панихида начнется в 11.00 пятого декабря. По желанию родственников поминальные молитвы будут прочтены и над могилами погибших. Решен вопрос и о траурных службах на других кладбищах Перми и края.

В Пермском театре оперы и балета четвертого декабря в память жертв пожара сыграют "Реквием" Верди. В Театре-Театре 5 декабря в 18.00 состоится литературный вечер Вениамина Смехова. Часть билетов зарезервирована для родственников погибших и пострадавших.

Возможно, будет полезно почитать: