Семья – это даже не то слово. Мы как братья. Сиваков, михаил сергеевич

Молодежная сборная Беларуси на Евро U-21 выиграла первый и последний матчи, проиграв все остальные, но этого вполне хватило, чтобы пробиться на лондонскую Олимпиаду. Капитан сенсационных бронзовых медалистов Михаил Сиваков рассказал Денису Романцову о ночных кошмарах после полуфинального матча с Испанией, телеграмме от Александра Лукашенко, работе под началом Макса Аллегри и голе с центра поля.

Первые эмоции после завоевания бронзы сложно передать словами. Целых два года шли к этому – радость была непередаваемая. То, что мы сделали, войдет в историю. Пришло очень много поздравлений – мне кажется, все знакомые следили за нашей игрой. Очень понравилась встреча, которую нам устроили болельщики в аэропорту. Пришло много друзей, знакомых, представителей белорусской федерации футбола. Даже сам президент Лукашенко нас поздравил, прислал телеграмму в тот же день. Говорили, что какие-то торжественные мероприятия еще планируются – но сезон у ребят сейчас сезон в разгаре, поэтому точные даты неизвестны.

В квалификации мы обыграли в Борисове Италию 3:0 после поражения 0:2 на их поле. Даже в проигранном матче мы показали хороший футбол, верили в свои силы и понимали, что можем дать бой итальянцам. Проиграй мы дома – и наша сборная закончила бы существование. Поэтому в Борисове отдали все силы на поле и добились нужного нам результата.

Поражение от испанцев в полуфинале – самое тяжелое в моей карьере. Лично я очень долго от него отходил. Ложился спать и перед сном в голове пролетала эта атака на 89-й минуте, когда нам забили гол и матч перешел в дополнительное время. Но нельзя было жить вчерашним днем, надо было настраиваться на игру за бронзу с чехами. Постарались сконцентрироваться и не возвращаться мыслями к полуфиналу.

Мы внутри нашей сборной невероятно прикипели друг к другу. Мы же вместе с тех пор, как с юношеской сборной вышли в финальную часть чемпионата Европы, очень сильно сдружились. Семья – это даже не то слово. Мы как братья.

Несколько лет назад я ездил на просмотр в «Боруссию». Меня заметили на юношеском турнире в Германии, прислали приглашение в клуб. Сложность заключалась в том, что я был несовершеннолетним, мне было всего семнадцать – поэтому не мог просто так уехать. Но я не жалею о том, чего не случилось. Нужно двигаться дальше. Германия – это пройденный этап моей жизни.

В «Кальяри» меня тренировал Массимилиано Аллегри – с первых дней я понял, что это очень грамотный специалист, который живет командой, находится внутри коллектива. Многих вещей, которые он говорил, я правда поначалу не понимал, но его отношение ко мне и его тренировочный процесс я не забуду никогда. Поработать с таким тренером – великая школа для меня. Считаю, он неслучайно в первый же год выиграл скудетто с «Миланом» – лишнее подтверждение, что он тренер с большой буквы.

В первый год в «Кальяри» очень мешало незнание языка и всяких околофутбольных вопросов. Тяжело было перестроиться – футбол в Италии немножко другой, очень много тактических моментов, без усвоения которых там тяжело играть. Но сейчас, мне кажется, я адаптировался и вышел на тот уровень игры, который показываю в сборной Беларуси.

Сардиния – замечательный регион, очень красивый. Море, пляж. Но я как бы не за морем и пляжем туда ехал, а в футбол играть. Все-таки «Кальяри» – очень сильная команда, в которой играют футболисты уровня сборной Италии.

Честно скажу, помимо «Кальяри» у меня была пара других предложений – более выгодных в финансовом плане, от «Днепра», например. Но мне было 20 лет, мне хотелось развиваться как футболисту. Я решил: пусть я проиграю в деньгах, но попаду в тоновый чемпионат и это станет для меня очень большой школой. Деньги ушли на второй план.

У меня не было постоянного места в составе «Кальяри», нужна была игровая практика. Посоветовавшись со своими близкими и агентом, решил сделать шаг назад, чтобы потом сделать два вперед. Я на шесть месяцев ушел в «Пьяченцу» и этот шаг оправдал себя на сто процентов. Я прошел очень большую школу, постоянно выходил на поле и очень прибавил как футболист. Я играл под руководством прекрасного тренера Армандо Мадонны, который мне очень доверял – хочу сказать ему спасибо за это.

Свой единственный гол за «Вислу» я забил ударом с центра поля – те, кто меня знают с детства, в курсе, что у меня частенько такое проходит. Все время смотрю, когда вратарь далековато выходит из ворот. Когда играли с итальянцами, я тоже пробил с центра, мяч буквально в десяти сантиметрах прошел. А в той игре я увидел, что вратарь вышел далеко из ворот, пробил, не задумываясь, и получилось забить таким красивым образом.

У Сергея Парейко в этой истории эмоции вышли на первый план. Серый сам после игры понял, что немного переборщил. Просто «Легия» – принципиальный соперник для «Вислы» и получить пенальти и удаление на 44-й минуте было довольно обидно.

Будет неправильно, если я стану плохо отзываться о чемпионате Беларуси. Но Беларусь сильно отстает от Польши в плане стадионов и вообще инфраструктуры и по количеству людей, которые смотрят футбол по ТВ и ходят на стадионы. Околофутбольная атмосфера в Польше очень приличная.

Аренда в «Висле» закончилась, по бумагам я принадлежу «Кальяри» и должен вернуться – 18-го июля у нас начинается сезон. Но сложность в том, что остается чуть больше года контракта – нужно либо продлевать его, либо они должны меня продать. Ситуация может поменяться в любой момент. Лично мне хочется вернуться и доказать право играть в Италии, но если будут предложения от других хороших команд – почему бы и нет.

Лучшие дня

Смена (Минск)

Михаи́л Серге́евич Сивако́в (белор. Міхаі́л Сярге́евіч Сівако́ў ; 16 января 1988, Минск , Белорусская ССР , СССР) - белорусский футболист , защитник клуба «Заря » (Луганск). Мастер спорта Республики Беларусь международного класса.

Карьера

Клубная

Воспитанник футбольной школы «Смена» (Минск). Первый тренер - Леонид Иванович Данейко. Профессиональную карьеру начал в БАТЭ в 2003 году, выступал за дубль. Будучи игроком юношеской сборной Белоруссии не раз приглашался на просмотр в Германию (игроком интересовались мёнхенгладбахская и дортмундская «Боруссии») . В сезоне 2005 года дебютировал в чемпионате Белоруссии , а по ходу сезона 2007 года вошёл в основной состав команды. Участник Лиги чемпионов 2008/09 в составе БАТЭ.

30 января 2009 года подписал контракт с «Кальяри » сроком на 3,5 года. Дебют за сардинский клуб в итальянской Серии A состоялся 8 ноября 2009 года в домашнем матче против «Сампдории », где Михаил вышел на замену незадолго до конца встречи. Первую половину 2010 года провёл в аренде в «Пьяченце », выступавшей в Серии B , а в июле вновь вернулся в состав «Кальяри». В начале 2011 года по собственному желанию ушёл в аренду в краковскую «Вислу » (на 5 месяцев без права выкупа), за которую забил гол ударом с 52-х метров .

29 августа 2011 года подписал контракт с клубом «Зюлте-Варегем » на 4 года после того, как «Кальяри» выставил футболиста на трансфер . 13 августа 2012 года арендован клубом БАТЭ , за который уже выступал. Участник Лиги чемпионов 2012/13 .

30 января 2013 года борисовский клуб выкупил трансферные права на Сивакова, был подписан новый контракт на 3 года . 18 марта 2014 года контракт был расторгнут по обоюдному согласию . На следующий день на правах свободного агента подписал годичный контракт с клубом «Гомель » . В конце июня 2014 года подписал двухлетний контракт с одесским «Черноморцем » . В январе 2015 года перешёл в азербайджанскую «Габалу » . В июне 2015 года стал игроком луганской «Зари » .

В сборной

Отрывок, характеризующий Сиваков, Михаил Сергеевич

– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.

Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.

Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.

Возможно, будет полезно почитать: